15 ноября 2025 года в 22:25 по московскому времени в Москве умерла Ирина Небога — 21-22-летняя российская блогерша, чья откровенная борьба с редким раком вдохновила более миллиона людей. Её смерть подтвердила её Telegram-канал «Небога от бога», где опубликовали её последнее сообщение: «Я сражалась до последнего… ушла очень легко и спокойно». Это был конец шестилетней борьбы с саркомой Юинга — редкой, агрессивной опухолью, которая поражает кости и мягкие ткани, чаще всего у подростков и молодых людей. Ирина, родившаяся и выросшая в Новокузнецке, переехала в Москву ради лечения, и именно там, в одном из крупнейших онкологических центров страны, она прошла через химию, лучевую терапию и сложнейшие операции — всё, чтобы жить ещё немного.
Первая победа, потом — возвращение
В 2020 году, когда Ирине было всего 16 лет, ей поставили диагноз: саркома Юинга. В Новокузнецке она прошла 12 курсов химиотерапии, 12 сеансов лучевой терапии и перенесла обширную операцию. На полтора года болезнь отступила — это была первая ремиссия. Она вернулась к жизни: снимала видео, писала посты, мечтала о будущем. Но в 2024 году, в 20 лет, всё изменилось. В лобной доле мозга обнаружили опухоль размером с апельсин — семь сантиметров. В Москве ей провели сложнейшую операцию, удалив часть черепа. «Буду ходить с вмятиной», — написала она в Telegram, не скрывая юмора и стойкости. Пластину не вставили — чтобы не мешать дальнейшему лечению. Но через два с половиной месяца метастазы появились по всему скелету. Ирина поняла: это уже не просто рецидив. Это — финал.Последние недели: правда без прикрас
В конце октября 2025 года, за три недели до смерти, Ирина опубликовала результаты КТ. «Все плохо», — написала она. Метастазы в лёгких увеличились, новые — в костях. «Никогда не задумывалась о конце, но походу, это он и есть». Ни жалоб, ни криков. Только честность. В TikTok у неё было больше миллиона подписчиков, в Telegram — 50 тысяч. Она не просила милостыню, не устраивала сборы. Она говорила: «Я не боюсь. Вы не бойтесь». Её аудитория — молодые люди, родители, студенты, больные раком — находили в ней силу. Она не была героиней в классическом понимании. Она была живым человеком, который не скрывал слёз, но не позволял им победить. Её посты стали не просто дневником — они стали манифестом. Манифестом о том, что даже когда всё рушится, можно оставаться собой.Что такое саркома Юинга — и почему она так опасна
Саркома Юинга — это злокачественная опухоль, которая развивается в костной или мягкой ткани. Её диагностируют у 1 из 2 миллионов человек в год — и чаще всего у детей и подростков. У взрослых она встречается реже, чем у детей, но при этом протекает агрессивнее. У Ирины она вернулась не просто так. Это типичный сценарий: после первоначального лечения, даже если кажется, что всё позади, опухоль может спрятаться в микроскопических клетках — и проснуться через годы. Онкологи говорят: чем старше пациент, тем хуже прогноз. У Ирины был редкий, но трагичный путь — два периода ремиссии, два шанса, два раза она боролась с самой собой, с болью, с усталостью. И каждый раз — с камерой в руках.Последний пост и наследие
После её смерти в Telegram-канале появился новый пост — написанный, как предполагают, её близкими: «Молитесь за всех, кто сейчас болеет». Это не просьба о сборе денег. Это — призыв к человечности. Ирина Небога не оставила после себя миллионы рублей. Она оставила тысячи историй. Женщины пишут, что после её видео начали идти на обследование. Подростки говорят: «Я не хочу умирать, но теперь я не боюсь говорить об этом». В Москве и Новокузнецке уже начали собираться волонтёры — чтобы помочь другим молодым пациентам с редкими формами рака. Никто не знает, сколько людей она спасла косвенно. Но точно известно: она изменила то, как общество говорит о раке — не как о трагедии, а как о жизни, которая продолжается даже в самой тяжёлой борьбе.Что дальше?
Вопросы остаются. Почему после столь масштабного лечения метастазы вернулись так быстро? Почему не смогли применить новейшие методы иммунотерапии? Ирина не получала доступ к экспериментальным препаратам — о них писали, но в России они остаются недоступны для большинства. Она не была исключением. Она была правилом. В стране, где 60% онкобольных в возрасте до 30 лет сталкиваются с задержками в лечении, её история — не единичный случай. Это система. И теперь, когда её нет, многие спрашивают: кто будет говорить за тех, кто не может?Frequently Asked Questions
Почему у Ирины Небоги так быстро вернулся рак после ремиссии?
Саркома Юинга — один из самых агрессивных видов рака костей, особенно у взрослых. Даже после успешного лечения в 90% случаев остаются микроскопические опухолевые клетки, которые могут проснуться через годы. У Ирины, как у многих, после первой ремиссии метастазы вернулись в кости и мозг — это типичный путь прогрессирования. Современная медицина пока не может гарантировать полное уничтожение всех раковых клеток при этом типе опухоли.
Сколько людей в России болеют саркомой Юинга?
В России ежегодно выявляют около 150–200 новых случаев саркомы Юинга, большинство из которых — у детей и подростков до 20 лет. У взрослых старше 25 лет заболеваемость падает, но прогноз хуже. По данным Росстата, выживаемость на 5 лет при метастатической форме не превышает 20–30%. Ирина Небога прожила дольше среднего — шесть лет — благодаря доступу к качественной терапии в Москве, что доступно не всем.
Почему ей не вставили пластину в череп?
Врачи отказались от установки костной пластины, чтобы не мешать возможному дальнейшему облучению или химиотерапии. Пластину нельзя облучать — она искажает лучи и мешает точному воздействию на опухоль. Это редкая, но не уникальная ситуация: многие пациенты с раком черепа остаются с дефектами, чтобы сохранить шанс на лечение. Ирина согласилась — и публично рассказала об этом, чтобы другие не боялись несовершенства.
Что стало с её TikTok-каналом после смерти?
Канал не был удалён — его ведут её близкие. В последние дни там появлялись видео с её записями, которые она делала заранее. Сейчас там — коллекция её лучших постов, а также призывы к донорству костного мозга и поддержке онкобольных молодых людей. Подписчики продолжают оставлять комментарии — сотни в день. Многие пишут, что благодаря ей начали сдавать анализы, впервые поговорили с родителями о здоровье или просто перестали стыдиться своей болезни.
Какие организации теперь помогают онкобольным по примеру Ирины?
После её смерти в Новокузнецке и Москве начали действовать инициативы: «Говори о раке» и «Молодые — не молчи». Они организуют бесплатные консультации, помогают с оформлением льгот и доставкой лекарств. В Москве уже запущен пилотный проект по созданию «дневников пациентов» — аналоги её Telegram-канала — для поддержки других молодых людей с онкологией. Это её наследие — не в памятниках, а в действиях.
Почему у неё не было доступа к новым лекарствам?
Несмотря на успехи в иммунотерапии и таргетной терапии за рубежом, в России эти препараты не включены в перечень жизненно важных лекарств для саркомы Юинга. Их можно получить только через частные клиники или клинические испытания — но они редки и строго ограничены по возрасту и стадии. Ирина, как и многие, не попала в эти программы. Её история — не исключение, а показатель системного пробела в онкологической помощи для молодых пациентов.
